Это основополагающий принцип государства. Суверенитет означает, что страна может контролировать происходящее в пределах ее границ, а другие государства не могут вмешиваться в ее внутренние дела. Когда страна признается суверенной, она может создавать собственные законы и политическую инфраструктуру, имеет право развивать свои системы образования и здравоохранения, формировать религиозные и социальные нормы. В теории суверенитет предоставляет государствам равные условия игры. Доктрина призвана защищать страны от вторжения, вмешательства или контроля со стороны других, более сильных. Однако на практике суверенитет никогда четко не соблюдался, так как страны постоянно нарушают суверенитет друг друга. Более того, государства добровольно отказываются от определенной доли своего суверенитета.
Это происходит при заключении международных договоров и присоединении к международным организациям. Страны в таких случаях соглашаются отказаться от своего права устанавливать собственные правила и вместо этого делегируют интеграционным структурам определенные полномочия в обмен на выгоды от международного сотрудничества.
В таких организациях, как, например, ООН или ВТО государства не всегда являются окончательными субъектами, принимающими решения. Они согласились, что в определенных случаях международные правила торговли, применения силы, контроля над вооружениями или правами человека будут диктовать или, по крайней мере, направлять их действия.
Дальше всех в части уступки суверенитета зашел Европейский союз. Это сообщество стран в значительной степени объединило свои суверенитети и передало определенные полномочия наднациональному органу. По сути, ЕС стал беспрецедентным экспериментом по балансировке национальных и коллективных интересов.
Где де Голль оказался сильнее
Хорошо известно, что европейский проект был запущен вскоре после Второй мировой войны с целью обеспечения прочного мира в регионе, особенно между извечно соперничавшими Францией и Германией. Однако в начале 1950-х годов европейские лидеры с подозрением относились к сильным национальным интересам. Поэтому французский дипломат Жан Монне, которого называют архитектором европейской интеграции, считал лучшим способом реконструкции континента построение европейской взаимозависимости. Он не продвигал французские или немецкие интересы, а выступал за европейскую повестку дня, которая позволила бы континенту связать экономики Германии и Франции, что исключило бы конфликты между ними.
В видении Монне, наднациональный орган должен был бы создавать законы на благо всех европейских стран. Подобно тому, как правительство США создает законы для всех штатов. Чем больше скоординированности будет между европейскими странами при определении политики, тем больше каждый член сообщества будет зависеть от успеха своих соседей, и тем сильнее и безопаснее будет Европа, рассуждал Монне.
Однако у этой модели были оппоненты. В частности, французский президент Шарль де Голль, который отвергал идею возможной европейской идентичности и повестки дня, а поддерживал сильную национальную идентичность и отдельные национальные правительства.
В итоге линия де Голля взяла верх, и результатом этого стали некоторые ограничения в полномочиях организации. В частности, не существует полной передачи суверенитета стран-членов наднациональному органу. Он не всегда имеет последнее слово в отношении возражений какого-либо из государств, и в ЕС действует правило консенсуса.
Между тем дебаты вокруг разделения суверенитета в Евросоюзе по-прежнему не утихают до сих пор. Некоторые европейские лидеры осуждают чрезмерное вмешательство ЕС в их национальные дела, другие сетуют на ограниченную способность ЕС призывать членов к ответственности. Особенно в таких вопросах, как бюджетный дефицит и недемократическое внутреннее законодательство.
Уступки и преимущества
Здесь следует пояснить ряд моментов. ЕС управляет единым рынком (экономической зоной, предназначенной для функционирования с одним набором правил и без внутренних торговых барьеров); контролирует безвизовую зону; координирует трудовое законодательство; ведет торговые переговоры как блок. Для управления всей этой деятельностью используются институты, имеющие различную юрисдикцию. Например, денежно-кредитная политика, торговля и рыболовство находятся под исключительным контролем ЕС. Европейский суд создает прецеденты для национальных судебных систем. А вот решения по вопросам обороны и безопасности принимаются совместно ЕС и национальными правительствами. Напомню, что санкции против России вводились коллективно. И, наконец, в здравоохранении, образовании и туризме ЕС просто поддерживает национальные правительства посредством финансирования или установления руководящих принципов.
Таким образом, члены ЕС вносят вклад в бюджет Евросоюза, соблюдают законы ЕС и голосуют за избрание должностных лиц в его институты. В свою очередь, тесно сотрудничая и устанавливая некоторые наднациональные политики, они получают экономические и политические преимущества.
Товары и услуги дешевле, когда нет пограничного контроля и торговых барьеров и нужно соблюдать только один набор правил. Единая валюта стимулирует туризм и делает выгодным кредитование, так как не нужно беспокоиться о колебаниях обменного курса. ЕС предоставляет значительное финансирование для государственных инвестиционных проектов, в частности улучшающих возможности ухода за детьми или для создания рабочие места. Сельскохозяйственные субсидии ЕС достигают 65 млрд евро в год, что позволяет многим европейским фермерам оставаться на плаву.
Объединяясь, страны ЕС получают политическое влияние и заключают более выгодные торговые соглашения, чем могла бы любая отдельная европейская страна. При этом ЕС участвует в формировании мировых стандартов: партнерам сообщества приходится соблюдать строгие правила конфиденциальности данных, уровня выбросов и прав человека.
Источниик изображения — eu.boell.orgНедостатки уступки суверенитета
Реальность такова, что они тоже есть. Разделение власти может стать и разъединяющим мотивом. После Brexit в 2016 году Норвегия и Швейцария отказались от намерения вступить в ЕС, хотя уже далеко продвинулись в согласовании политик в ряде областей. Венгрия, Словакия, Австрия используют любой повод, чтобы усилить дискуссию о праве государств на собственный выбор решений.
Тесная экономическая интеграция стран Шенгенской зоны не означает, что эти девятнадцать национальных правительств имеют одинаковые политические приоритеты, и такое положение дел затрудняют для ЕС создание правил, которые хорошо работают для всех экономик сообщества. А ведь одна рушащаяся экономика может обрушить весь союз. В 2010 году финансово-экономический кризис в Греции стал нешуточной угрозой стабильности Еврозоны и всего Европейского союза.
Вместе с тем некоторые страны всегда будут сильнее других, и суверенитет должен быть уравнителем, не позволяющим сильным странам менять границы слабых соседей или вмешиваться в их внутреннюю политику и законы (за некоторыми исключениями).
В ЕС страны уступают некоторые полномочия, которые суверенитет призван защищать (составление национального бюджета, денежно-кредитная политика, законы об иммиграции и разрешении на работу), так как верят, что ЕС будет использовать эти полномочия для служения интересам всех членов. Но когда одна страна оказывает слишком большое влияние, она может настроить повестку дня сообщества таким образом, что та станет служить национальным интересам влиятельного государства больше, чем коллективным. И вот пример.
Германия в 2015 году согласилась принять тысячи беженцев и ожидала, что другие страны ЕС сделают то же самое. Когда некоторые отказались, Германия обратилась к ЕС с требованием ввести квоты и заставить страны принимать беженцев. В итоге последовали обвинения в навязывании национальной политики всему союзу и подрыве коллективных интересов ЕС, а решение миграционной проблемы зашло в тупик.
Опорная точка в мире хаоса
По сути, как и во времена Монне и де Голля принципы разделения суверенитета и следования национальным интересам продолжают состязаться за верховенство. Спор о балансе сил между ЕС и национальными правительствами выливается порой не только в навешивание на Брюссель ярлыка вредной няньки, посягающей на национальные суверенитеты, или абсурдные утверждения, что ЕС, например, заставляет итальянцев делать моцареллу из сухого молока, но и дает основания для укрепления партий, оппонирующих европейским элитам, либо подогревает конкуренцию за влияние на решения сообщества.
Безусловно, в Евросоюзе есть свои проблемы, и некоторые далеки от решения. Объединение стран с разными финансовыми, культурными и географическими реалиями, конечно же, сталкивается с неотъемлемыми трудностями. Но единство ЕС выстояло в период выхода из сообщества Великобритании, стало крепче за два года пандемии короновируса и теперь ищет драйверы устойчивости, которые помогут преодолеть геоэкономические последствия войны в Украине.
Евросоюз стоит особняком как интеграционная структура, объединяющая суверенитеты, и несмотря на то, что сегодня в мире есть немало тех, кто предрекает ему падение, это сообщество способно найти свое место в любом из сценариев развития будущего. Будь то многополярность, основанная на балансе сил, а значит жесткой и жестокой конкуренции с высокой вероятностью новых войн и конфликтов. Будь то новая глобализация в упаковке ответственности перед будущими поколениями или регионализация с развитием новых экономик, выстраиванием периферий вокруг сложившихся центров и дальнейшей интеграции интеграций.
Наталья Узун
