В разгар кампании по местным выборам в Молдове заблокировали работу 22-х сайтов и приостановили лицензии шести телеканалов, которые «продвигали иностранные интересы». Ни один из заблокированных ресурсов не прервал работу. Телеканалы без лицензий ушли из эфира и кабеля, но остались в Ютубе и Фэйсбуке. Контент заблокированных сайтов можно читать на этих же площадках плюс в Телеграме.
История борьбы
Началась в 2019 году, когда в Кодекс об аудиовизуальных медиа услугах внесли положение, исключившее новостные и информационно-аналитические программы, ретранслируемые из стран, не ратифицировавших Конвенцию о трансграничном телевидении. В случае с Молдовой такой страной в первую очередь является Россия. До 2019 года российская пропаганда, транслировавшаяся в медиа, принадлежавших Партии социалистов, не смущала власть. Эксперты говорили, что эта слепота была частью договора между правившей ДПМ и изображавшей оппозицию ПСРМ. Когда социалисты отправили в отставку Майю Санду (с премьерского поста) в коалиции с Шором они провернули этот аудивизуальный фарш назад – поправку отменили. После их проигрыша на выборах 2021 года – внесли заново. Так или иначе, сегодня за регулирование в области медиа отвечает уже не только Кодекс об аудиовизуальных медиа и Координационный совет по телевидению и радио, но и Чрезвычайная комиссия. Именно она своим волевым решением закрыла сайты и телеканалы в разгар предвыборной кампании.
Кроме того, в этом году начал создаваться так называемый центр «Патриот». Игорь Додон назвал его Министерством правды, дав тем самым понять, что он знаком с творчеством антиутописта Джорджа Оруэлла. Заявление, впрочем, было тут же раскритиковано: «Центр стратегических коммуникаций и противодействия дезинформации» (так «Патриот» называется официально) не имеет цензурных полномочий и не может ничего запрещать – только выявлять и оценивать.
А судьи кто? Глава Центра назначается парламентом по предложению президента. Давайте не будем пытаться отвечать на вопрос, ликвидировал бы Додон этот Центр или нет, стань он президентом снова.
Что смотрят в Молдове?
Оруэловское Министерство правды действовало в вымышленном мире, где власть обладала полной монополией на информацию, а такого явления как социальные сети и вовсе не существовало. Можно сколько угодно по спискам СИБа блокировать сайты, но их страницы в Фэйсбуке, Ютубе и Телеграме продолжают действовать. В сотрудничестве с этими сетями их можно пробовать блокировать и там, однако при наличии денег ничего не мешает создавать и продвигать новые страницы хоть каждый день. Во время недавней предвыборной кампании это хорошо продемонстрировали бесчисленные близкие к Илану Шору околополитические структуры. Нужные посылы ставились на продвижение с множества новых страниц, и оставалось только удивляться тому, как у авторов хватает воображения придумывать им названия. А ещё есть ТикТок, в котором вообще черт знает что творится. И вы ошибетесь, если скажете, что пресловутые бабушки (старшее поколение, наиболее активное на выборах) всем этим не умеет пользоваться. В пенсионный возраст вошли люди, которые застали эпоху интернета на пике своей жизни. Они неплохо во всем разбираются.
Сдвиг общественного внимания с телевизора в сторону, нет, не холодильника, а социальных медиа, демонстрируют и данные соцопросов.
В недавнем исследовании потребления медиа контента в Молдове, которое было проведено по заказу «Thomson reuters foundation», это смещение хорошо заметно. Респондентам задали вопрос о том, как им нравится получать новостную информацию. Наиболее часто используемыми источниками оказались социальные сети (72 % используют их ежедневно и 84 % как минимум еженедельно) и поисковые системы (61 % ежедневно и 80 % еженедельно). Следующими по популярности были телевидение (70 % еженедельно) и новостные агрегаторы (63 % еженедельно).
В сентябрьском Барометре общественного мнения тенденция подтверждается. 53,6 процента опрошенных заявили, что в первую очередь используют интернет как источник информации, причем он пользуется популярностью и в возрастном сегменте 60+ (44 процента опрошенных из этой возрастной группы назвали интернет основным источником информации).
Среди соцсетей самые популярные – большая тройка Facebook, YouTube, Instagram. Ими пользуются представители всех возрастных групп, а 11 процентов представителей самого старшего поколения даже мотают ленты TikTok.
Вместо вывода вопрос: что тут могут запрещать СИБ, Чрезвычайная комиссия и Центр стратегических коммуникаций и противодействия дезинформации? В России, например, Facebook с Instagram объявили нежелательными организациями и закрыли доступ к их сайтам, но люди все равно пользуются. В Молдове к таким радикальным мерам, надеемся, никто прибегать не собирается. Да и, как выясняется, толку то?
Правда всегда одна?
Известная песня утверждает, что это сказал Тутанхамон. Но современные фараоны предпочитают много правд. Сегодняшняя пропаганда – это не просто классическое повторение одного нарратива. Это мультивселенная версий нашей реальности. Поэтому если спросить у знакомых из агентства «Спутник» (у вас, наверное, нет таких знакомых), занимаются ли они дезинформацией, вам ответят сугубо отрицательно. Это не ложь и не пропаганда. Это альтернативный взгляд на вещи. Всё, как говорится, бывает, и рак свистит, и бык летает.
Вы можете доказать, что Ковид не был разработан в биолабораториях? И я не могу. А если что-то нельзя опровергнуть, значит, это правда. Так?
Нет, не так. Много чего нельзя опровергнуть, но у истины есть четкие критерии проверяемости. Большинство людей это понимают, однако все равно попадают в ловушку. И сколько бы молдавское государство ни запрещало пропагандистские СМИ, часть общества будет считать, что закрываются источники, транслирующие альтернативный взгляд на события.
Впрочем, Закон, учреждающий Центр «Патриот», определяет дезинформацию не по-философски лаконично: «дезинформация – это намеренное распространение ложной информации, созданной, чтобы навредить личности, социальной группе, организации или государственной безопасности».
Директор Ассоциации независимой прессы Петр Маковей считает, что это Центр «должен проанализировать схемы распространения фальшивых новостей, которые, по сути, режиссируются по указанию и распространяются посредством агентств влияния из Российской Федерации здесь, в Республике Молдова».
У аудитории этих «фальшивых новостей» может возникнуть логичный вопрос: разве информационная повестка в стране режиссируется только Российской Федерацией?
Внешнее влияние: чем западное лучше российского?
Трудно не заметить, что в очень небольшой стране Молдове очень много средств массовой информации. Наблюдается явная диспропорция между экономическим потенциалом государства и масштабами его медийного сопровождения. С десяток телеканалов, под сотню электронных СМИ, ещё больше площадок в соцсетях. Всё это очень дорого, а рекламный рынок мал и уже много лет монополизирован. Часть средств массовой информации выживают за счет грантовых программ международных доноров, другие получают черный нал от политиков и из-за рубежа.
Совместный доклад трех институтов (Берлинский институт европейской политики, Институт европейской политики и реформ и Институт стратегических инициатив) хорошо описывает разницу между этими источниками финансирования СМИ, в то время как российская пропаганда пытается её нивелировать:
«..важный источник финансирования СМИ (в Молдове, ред._ – это Правительство Российской Федерации. Это финансирование почти никогда не осуществляется официально. Телеканалы, порталы и другие средства массовой информации, продвигающие повестку дня Кремля, финансируются через партии (в частности ПСРМ, которая в свою очередь также финансируется Россией) и различные бизнес-структуры, получающие преференциальную ренту за счет российского государства. Платежи редко осуществляются посредством переводов, как правило, действуют неформальные наличные платежи. Если в случае западных грантов существует довольно высокая степень прозрачности и контроля, объемы финансирования, предоставляемого прямо или косвенно Российской Федерацией, невозможно определить. Очевидно, что даже это незаконное финансирование является предметом пророссийской пропаганды в Республике Молдова. Таким образом, связанные с Кремлем лидеры общественного мнения пытаются привить идею, что западные гранты и российское незадекларированное финансирование эквивалентны».
Почему пропаганда работает?
И почему она очень хорошо работает в постсовестких странах. Здесь несколько причин: в этих странах все знают русский язык, в них легче всего доставлять деньги, а граждане этих стран лучше в силу исторических причин предрасположены к восприятию пропагандистских нарративов.
Степени и причинам «приживаемости» пропаганды в Молдове посвящена целая глава упомянутого доклада.
- «Геополитический» раскол, который на протяжении 30 лет был главным организующим принципом в молдавской политике.
- Бедность. Несмотря на снижение уровня бедности, наблюдаемом во многом благодаря потоку денежных переводов от трудовых мигрантов, Молдова остается одной из беднейших стран Европы.
- Постсоветская система госуправления. Институциональная неэффективность в сочетании с чрезмерным контролем. Старая система государственного управления исчерпала себя, а на ее месте не построили новую.
- Система образования, которая не способствует развитию навыков критического, независимого мышления.
Как случилось, что люди, которые уже жили в окружении советской пропаганды (научились ее распознавать и не верить ей) вдруг попались на новый крючок пропаганды уже современной российской?
На этот вопрос в интервью «Радио Свобода» попытался ответить профессор журналистики университета Коменского в Братиславе Андрей Рихтер:
«Я не знаю ни одного человека, который мог бы это все объяснить. Это большая загадка для многих. Я думаю, что одним из факторов было то, что в конце 80-х – начале 90-х годов советский человек ожидал, что с демократией, пришедшей с Запада, придет и западное благополучие. Однако демократия, может быть, пришла, а благополучие, к сожалению, отдаленно даже не напоминало тот уровень благополучия, который существовал в Западной Европе либо в Соединенных Штатах. Поэтому было и есть определенное разочарование от того, что «мы ожидали, а этого не случилось». И второй, на мой взгляд, важный фактор – в том, что последние 15 лет (российское, -ред.) государство стало вкладывать невероятные средства в экономическое развитие пропагандистской машины».
Описывая методы пропаганды, Андрей Рихтер приводит пример использования так называемого «переноса значения»:
«Вы определяете нечто известное и понятное для населения – некое однозначное явление из прошлого, некую характеристику – и переносите ее на объект в настоящем. Например, фашисты. Говоря о фашизме, вы вызываете понимание у населения, кто такие фашисты, однако рассуждая о том, что некие люди занимаются фашизмом, вы переносите таким образом значение фашизма на тех людей, которые, скажем, придерживаются экстремистских взглядов либо даже этого не делают. Этот метод похож на метод, который по-английски называется name calling, по-русски его можно назвать «обзывание».
Как с этим бороться?
И не напороться. Может, в ответ на пропаганду включить контрпропаганду? На телеканале «Дождь» была программа «Fakenews», в которой работали ведущие Илья Шепелин и Маша Борзунова. В интервью Юрию Дудю она так объясняла свое отношение к контрпропаганде (здесь важно отметить, что сама программа не была контрпропагандисткой – она лишь обозревала и опровергала пропагандистские нарративы):
«Я считаю, что контрпропаганда – это тоже пропаганда, я для себя такой метод не принимаю, это уже 100 процентов не журналистика… ты сам начинаешь относиться к этому не как к журналистике, а именно как к контрпропаганде, в которой многие методы хороши».
Тотальные запреты тоже до добра не доводят, потому что они изменяют запрещающего. Если Молдова чем и могла гордиться, так это пестротой СМИ и периодической сменяемостью власти на выборах. Закрывая все вентили в попытках отразить российскую информационную агрессию, можно и самим проснуться одним утром в другой стране.
«…во все времена, и особенно в трудные, блокирование или запрет средств массовой информации не является ответом на феномен дезинформации и пропаганды, поскольку это приводит к произвольным и политически мотивированным действиям. Ограничения свободы СМИ ради политической целесообразности приводят к цензуре, и, когда цензура начинается, то она никогда не прекращается. Напротив, ответ заключается в более широком обсуждении и плюрализме СМИ».
Эти слова принадлежат не пророссийскому политику из Молдовы. Они написаны на официальном сайте ОБСЕ в разделе «Свободные СМИ против пропаганды». Само название раздела дает короткий ответ на вопрос о методах противодействия дезинформации.
Молдове нужно больше свободных СМИ, но рекламный рынок не позволяет существовать им самостоятельно. И, пожалуй, расширение финансирования этой деятельности со стороны Евросоюза, который открыл для нашей страны свои двери, не менее важно, чем инфраструктурные проекты или борьба с коррупцией.
Закончим ещё одной цитатой из упомянутого доклада трех институтов: «организации гражданского общества и независимые СМИ часто более эффективны в борьбе с дезинформацией, чем компетентные национальные органы, такие, как Совет по телевидению и радио и Служба информации и безопасности. В связи с этим необходимы дополнительные усилия по укреплению сотрудничества государственных и негосударственных субъектов в целях борьбы с дезинформацией в интернет-СМИ и социальных сетях».
Если созданный в Молдове «Центр стратегических коммуникаций и противодействия дезинформации» будет заниматься именно этим, то Министерством правды он не станет. А если станет, то какой из нас кандидат в ЕС?
В СМИ должно быть больше мнений, но меньше идеологии, в том числе, проевропейской. Борясь против одной пропаганды, важно не создать другую. У первой хотя бы нет в Молдове монополии на власть.
Текст: Аркадий Мороз
